Утро

(записки электрика)

Темно-серые тучи закрыли небо, медленно уползая на восток. Розовели вспышки молний. Непрерывно гремел гром. Дождь стоял сплошной стеной. Вечность приблизилась вплотную.

Дом загорелся в самом начале грозы. Идущий дождь уравновешивал пожар, не давая ему разгореться, но и полностью загасить его не мог. Дом был двухэтажный, под металлической крышей, не старый, а только что построенный. Никто не кричал, не выносил вещи, не тушил пожар. Не было всегда присутствующих на пожарах огнепоклонников.

Сердце болело от невозможности что-то изменить и кому-то помочь.

Наступило пробуждение. Как обычно я вырвался из своего сна внезапно для самого себя. Серая унылость за окном обрушилась на меня. Хотелось свернуться в шар и закутаться. И совершенно не было ни желания, ни даже умозрительного смысла выползать из теплого лежбища и что-то продолжать или начинать сначала.

К чему пожар во время дождя? Плохая погода вроде к покойнику. Или покойник к плохой погоде? А пожар? Может быть срочные похороны? Впрочем, в последние годы я не верил в предсказательную способность своих снов. Так вообще они мне нравились, - как кино с самодельным сюжетом. Я с радостью шел спать, зная, что меня ждет неизведанное, и с тоской просыпался, чтобы продлить давно  надоевшую агонию.  Может быть кому-то и снятся вещие сны, или он научился их толковать. Я в это не верю и считаю мистикой. Наверное, мое неприятие мистики и приводит к таким печальным утренним пробуждениям.

Почему-то сны всегда были страшными, вернее мне всегда было страшно во сне. До сладкой боли в сердце.

Утром я вставал, не скрою, с трудом, некоторое время ходил по дому, затем ставил воду на огонь и шел умываться.

Жизни, проходящей мимо за окном, я был неинтересен. Я как бы жил на обратной ее стороне. Аутсайд – вовне. Внешняя сторона Луны, невидимая и недоступная моему взгляду.

Нет никакой обратной стороны Луны – ее выдумали онанисты. Нет и не может быть никаких загородных коттеджей, шикарных автомобилей, роскошных женщин рядом – они просто не существуют в природе. Фантазии бледных недорослей с влажными дрожащими руками и безумным взглядом в бездну своего безумия.

Каждый рано или поздно получает то, чего он хочет, – вроде так рассуждал один романтик-апокалиптик. Наверное, я никогда ничего сильно не хотел, чтобы что-то получить просто так, как завтрак в постель, да и завтрак в постель никто мне носить не собирался, да и не полюблю я уже завтракать в постели, - поздно менять привычки. Были у меня в жизни моменты получения утренних постельных завтраков, но в их основе всегда был прочный фундамент прошлых дел, заслуг предков, случайных удач.

Выползая из-под одеяла, я прикидывал – как с минимальными затратами прожить еще один день до следующего сна.

Вечером, конечно, стакан спирта – наркоз. Но до вечера надо как-то дотянуть. Можно было бы начать с утра и продолжить до вечера, только ничего не осталось после вчерашнего. Бежать с утра с вполне определенной целью – это тоже мистика, это не для меня. Значит надо сделать вид, что целый день занимаешься делами, ни одной минуты свободной, все подчинено деловым устремлениям, все во имя. Во чье? Всевышнего, всемогущего, всевидящего Безымянного? Или во что? В смысле – куда? А это значит – оставаться наедине со своими мыслями, если они, конечно, есть, и со своим тупым умом, если мыслей нет.

Счастлив тот, кто живет правильно. Как один атаман. И начал он неплохо – разбоем и душегубством. И закончил хорошо – верой и послушанием. И усомниться в вере у него времени просто не оставалось. Все правильно, все как у всех. В молодости грешил, пока были силы, начал слабеть, одумался, остепенился, стал полезен обществу. Даже песню про него поет церковный хор. А я начал с веры, рос над собой, развивался, появились сомнения. А приду – к чему? К разбою? Все наоборот? Значит, и песен про меня не споют. Может, хотя бы на могиле спляшут, если будет у меня могила? Впрочем, какой разбойник из дряхлого старика. Надо было все делать вовремя.

  

И Горьмухин

сентябрь 1999 г., май 2001 г., ноябрь 2006 г.