Довелось мне как-то раз, друзья мои, покататься на машине времени.

Был я с утра не то чтоб сильно пьян, скорее похмелен. Июньское солнце только-только над горизонтом приподнялось, сами знаете это проклятье алкоголика – быть ранней пташкой, да только та не знает ни заботы, ни труда. Ну и за сантехников уж не отвечаю, а пьяному электрику все до лампочки. Слово за слово, кулаком по столу, так и поругались мы с моей славной подругой. Хлопнув дверью, ушла она в другую комнату и там заперлась. И знал я наперед по прошлому опыту, что продлится это три дня и две ночи, если я к ней подойду, и всю жизнь до смерти, если не подойду. А ну и что? Жить легче, когда знаешь, что у тебя лазейка есть.

Ушла, а литровую флягу коньяка на кухне оставила в шкафу. Сначала забыла про нее в запале, а потом – ну не возвращаться же в самом деле из-за несчастного литра коньяка, когда тут обида смертельная, безутешное горе. Вот вы, в безутешном горе заламывая руки, стали бы мельтешить, суетиться, настойку на пахнущих коньяком клопах перепрятывать? Вряд ли. И она не стала. Людей, мол, ничем не хуже.

Что ж делать. Времени впереди много оставалось, а жизнь, можно сказать, рухнула в един рассветный час. И главное, не знаешь наперед, навсегда она рухнула или нет. Ну, я, конечно, умом понимаю, что не навсегда, да сколько его того ума-то, да и лазейка есть, и голосок сладкий нашептывает: «Давай …, давай …, давай их всех». Потом поди, спроси с него – ведь откажется. Мол, не знаю ничего, я тут ни при чем, сам заварил, сам расхлебывай. Мое дело – советы давать.

Достал я бутыль заветную, достал, и не сомневайтесь. Чего добру прокисать, когда жизнь рухнула, круши все к чертовой матери. Присел за кухонным столом.

Помню, пробку скрутил – винтовая была, а как наливал уже не помню. И вряд ли вспомню – пил или нет. Закрутили меня водовороты времени, понесли по черным дырам пространства, только светофоры на перекрестках миров мигают. А мне светофоры сами знаете до чего. Жму на газ, про тормоз забыл даже где он и находится. Мне тормозить надо, а я сильнее на газ жму, и проскакиваю ведь везде. Машина хорошая попалась, приемистая.

А до чего ж народ мерзкий в параллельных мирах живет, видели б вы их рожи. Подонки они там все. Но и мы здесь не шиком бриты, я вам скажу. Так что не переживайте сильно за человечество, выкрутимся как-нибудь, я же выкрутился.

Спидометр вращается, как сумасшедший, циферки в окошках так и скачут. В самом правом окошке и цифр не различишь, слились все. А время будто остановилось, не идут часы. К уху прислоняешь, - даже не тикают, не работает в черных дырах электроника, мать ее ети, не забудьте. Жуть кругом, тишина мертвая, холод космический.

Вдруг свет такой теплый впереди забрезжил. Погнал я на него и вывалился внезапно из пространства-времени, как кишки из распоротого брюха на пол, на кухню обратно. Решил – померещилось все. Вот я, вот только что солнце встало, вот за стол сел. Все по-прежнему на кухне как стояло так и стоит, и полумрак утренний. Потом гляжу, что-то не так. Присмотрелся – полумрак-то не утренний, а вечерний. Дальше стал смотреть. Коньяка в бутылке на два пальца осталось. И начал я понимать, что пронзил на этом горючем время с утра и аж до самого вечера, проколол его, как сложенный пополам лист бумаги, и мгновенно прошел из одной точки пространства в другую. Или времени? Ну не знаю. Я же не ученый – электрик я.  Получилось у меня. А может, я вообще первым из людей сквозь пространство-время прошел.

Вот так. Уж не знаю, было у вас такое или нет. Наверно, скажете: «Да, мы так, считай, каждый день ходим». Но у меня один раз было. Самому есть что вспомнить, и есть что внукам рассказать. И время скоротал. Осталось мне терпеть две ночи и два дня. А больше никогда я на той машине времени не ездил, к горючему она привередливой оказалась. Коньяка этого, как потом ни искал, найти не смог. Везде отвечают: «Нету, разобрали». Прямо в точности, как унгенское вино. Тоже, между прочим, история была. Но об этом умолчу.

Тс-с-с …

 

И Горьмухин

Тверь, февраль 2007 г.